Объединенная Европа Отгона
В средние века золотая имперская корона Отгонов, усаженная драгоценными каменьями, считалась короной Карла Великого. На самом деле этот венец был изготовлен в Германии в X веке.
Термин «Священная Римская империя германской нации» окончательно вошёл в обиход лишь с XV века. И всё же от планов её возрождения пришлось на время отказаться: решающее сражение с сарацинами завершилось разгромом имперского войска, а сам Отгон II лишь чудом избежал гибели и плена. При родителях неотлучно находился и родившийся летом 980 г. Отгон III. Феофано оказывала сильное влияние на образование сына. Вероятно, по её настоянию он хорошо овладел военным искусством, научился писать, изучил латынь и греческий язык, а также постиг основы семи искусств: грамматики, риторики, диалектики, арифметики, геометрии, музыки и астрономии.
Таким образом, Оттон III получил блестящее образование. После смерти Феофано в 991г. 11-летний король перешел под опеку своей бабки Адельгейды. В 994 г. совет придворных, наконец, признал Отгона III совершеннолетним. Надо полагать, юному королю не терпелось самому взять в руки бразды правления, и он быстро отослал бабушку подальше от двора. По словам хрониста, «она пребывала при нём, пока он не отослал её к ее великому огорчению, уступив наговорам своенравных юнцов».
Для милосердного и справедливого Отгона это было одно из немногих проявлений малодушия. С первых же шагов молодого короля стало ясно, что он задался целью возродить Римскую империю и создать единое христианское государство. Несмотря на молодость, Отгон приступил к реализации своего плана с такой энергией, словно давно успел всё обдумать.
Чтобы заполучить императорскую корону и урегулировать дела в Италии, в том числе отношения со Святейшим престолом, Отгон в начале 996 г. двинулся на юг. На итальянской границе его встретило посольство из Рима с известием о смерти папы и просьбой назначить кандидата на избрание его преемника. К тому времени у Отгона уже сложились собственные взгляды на роль церкви в будущей империи, и он указал на своего кузена герцога Каринтийского, который вступил на папский престол под именем Григория V.
Как и следовало ожидать, после этого провозглашение Отгона императором стало чистой формальностью, и в мае 996 г. он прибыл в Рим, где принял венец из рук «своего» папы. Однако в 999 г. Григорий V умер, и, желая иметь в Риме надёжного союзника, стоящего на страже имперских интересов, Отгон остановил выбор на своем сподвижнике Герберте из Орийяка, недавно назначенном архиепископом Равенны.
Этот блестящий интеллектуал и выдающийся учёный оказался идеальным кандидатом на пост наместника св. Петра. При избрании он принял имя Сильвестра II, что имело символическое значение: годы понтификата Сильвестра I (314-335) были периодом тесного сотрудничества между римскими императорами и святейшим престолом. Таким образом, первый этап возрождения империи успешно завершился.
После восшествия на папский престол Герберта из Орийяка планы объединения всех христианских земель Западной Европы под эгидой имперской федерации получили новый мощный импульс. Вероятно, Сильвестр II еще до избрания был посвящен в замыслы своего венценосного покровителя или даже помогал в их разработке. Уже на рубеже 997-998 гг. имперская канцелярия начала скреплять свои документы не традиционной восковой печатью, а металлической буллой по примеру папских посланий и указов византийских императоров.
Новой форме печати отвечало и новое содержание. На её реверсе появилась женская фигура в доспехах и копьём в руке, олицетворявшая Рим, а на ободке - надпись «Renovatio Imperil Romanorum» («Возрождение Римской империи») - чётко и недвусмысленно сформулированная цель политики императора. При его дворе появились вестиарии, логофеты и архилогофеты, а в Риме на месте резиденции античных императоров началось строительство нового дворца. Каким же землям предстояло войти в состав новой империи? Ответ на этот вопрос можно найти в нескольких документах, но, пожалуй, самым красноречивым свидетельством далеко идущих замыслов Отгона является миниатюра из манускрипта аббатства Райхенау.
На одной странице изображен юный государь (без бороды) в окружении придворных, а на противоположной - четыре почтительно склонённых женских фигуры с дарами в руках. Подписи под ними гласят: «Roma», «Galia», «Germania» и «Sclavinia». Образный строй и смысл миниатюры не оставляют никаких сомнений - перед нами четыре равноправные провинции Римской империи склоняют головы перед своим повелителем.
Особое удивление вызывает включение в их число славянских земель, никогда не пребывавших под римским владычеством. Между тем Оттон и его сподвижники учитывали новые реалии: если после падения Рима «семейство христианских народов пополнилось», то славян тоже следовало принять в новое сообщество на равных правах со всеми. Более того, край славян и венгров (в ту эпоху между ними не видели особого различия) должен был стать одним из столпов империи, и с этой целью Оттон III предпринял в начале 1000 г. необычное путешествие.
Официальным поводом для визита в Гнезно было паломничество к мощам недавно канонизованного мученика - пражского епископа Войцеха-Адальберта, выкупленным у пруссов чуть ли не на вес золота. В своё время император знал его лично и высоко ценил, а теперь пришёл к выводу, что мученик родом из Чехии станет идеальным патроном нарождающейся империи.
Князь Болеслав, хорошо понимая, как следует принять юношу-императора, устроил ему великолепную встречу и с почестями сопроводил в Гнезно. Совершив покаяние у гробницы св. Войцеха, Оттон сделал ряд важных политических жестов: освободил князя от уплаты ежегодной дани, вручил ему в дар копию копья св. Маврикия (символ императорской власти) и пожаловал титул «брата императора и союзника римского народа».
Значение этих жестов было очевидно - в Византии «братом императора» именовали владыку союзного государства. Именно этот факт, по-видимому, позволил Галлу Анониму написать о коронации Болеслава. Аналогичную политику Оттон с успехом проводил в отношениях с владыкой венгров Стефаном I Святым, на которого лично возложил королевскую корону. Польше и Венгрии надлежало стать надёжной опорой Римской империи на востоке.
Когда император вернулся в Германию, до него дошли вести об очередном мятеже в Италии, из-за которого папа был вынужден покинуть Рим и бежать на север. Отгону III пришлось принимать срочные меры. По пути в Вечный город до крайности раздосадованный император остановился в Равенне. По свидетельству хрониста, «внешне он старался казаться весёлым, но в душе упрекал себя за многие поступки и проводил ночи без сна в молитвах и покаянии, омывая слезами свои прегрешения».
Поводом для тревоги могли быть неудачи в реализации стратегического замысла, и особенно «неблагодарность римлян», как было сказано в одном из документов его канцелярии. Однако вскоре Оттон начал готовиться к подавлению мятежа. Вооружённые стычки с бунтовщиками продолжались в течение всего 1001 г., но не принесли решительного успеха. Зиму император провёл в обществе папы на севере Италии, разрабатывая планы новых военных операций и дожидаясь прибытия невесты - дочери Константина VIII.
Однако 23 января 1002 г. скоропостижная кончина 21-летнего императора перечеркнула все планы на будущее. Причиной смерти, по-видимому, была малярия, осложнённая пищевым отравлением. По свидетельству хронистов, Оттон III умирал в полном сознании и успел отдать последние распоряжения, в том числе относительно своего погребения в Ахене - столице Карла Великого.
Перед смертью Оттон III пожелал быть погребенным в Ахене. Последний путь императора из охваченной пламенем войны Италии на север был сопряжён с не-малыми опасностями и трудностями: «Те, кто присутствовал при кончине императора, хранили ее в тайне до тех пор, пока с помощью гонцов не удалось подтянуть к замку рассеянное по стране войско. Когда же траурный кортеж с телом безвременно почившего государя отправился в путь, его в течение семи дней неотступно преследовали все ужасы войны, и до самых стен Вероны неприятель не давал им ни минуты покоя».
Участники процессии были вынуждены несколько раз платить выкуп за разрешение проехать, а если это не помогало, прокладывали себе путь с оружием в руках. Наконец после долгой и тяжкой дороги тело императора было доставлено в Ахен, где состоялось его торжественное погребение, устроенное по образу и подобию положения во гроб Иисуса Христа.
Как писал хронист, «он оставил всех близких в безутешном горе, так как не было в те времена более приветливого и милостивого государя. Пусть же Тот, кто есть Альфа и Омега, смилуется над ним и вознаградит его великим за малое и вечным за преходящее». Со смертью Оттона III пошли прахом все надежды на возрождение империи со столицей в Риме. Его преемник Генрих II считал себя прежде всего королём восточных франков, т. е. немцев, и в первую очередь заботился об их благополучии.
Идея Оттона III - федерация равноправных христианских государств - не была, однако, предана забвению, и хранилась в умах европейцев, чтобы принести плоды почти через 1000 лет после смерти императора, которого современники с восхищением именовали «mirabi-lis mundi» («чудом мира»). Юного Отгона III не раз изображали зрелым бородатым мужем, каким в представлении потомков был Карл Великий.
Преклонявшийся перед своим великим предком Оттон вскоре после приезда из Гнезно велел вскрыть его гробницу и обследовать останки. По утверждениям хронистов, Оттон взял из саркофага Карла некую реликвию - то ли золотой крест, то ли зуб умершего императора. В «Житии св. Войцеха» приводится подробный рассказ о встрече святого с императором Отгоном III: «После двух месяцев пути они прибыли в Майнц, где в то время находился вернувшийся из Италии император.
Сей благочестивый муж долгое время пребывал в его обществе, пользуясь его доверием и дружбой, и словно милый сердцу придворный, ни днём, ни ночью не покидал покоев государя. Было же так не потому, что им овладела некая мирская любовь, но потому, что он высоко его ценил и стремился ласковыми речами пробудить в нём любовь к отечеству небесному».
Позднейшая традиция сделала Отгона III героем многих преданий, в одном из которых шла речь о ложно обвиненном царедворце. На средневековой миниатюре изображена сцена казни и последующего открытия истины на божьем суде. Пребывая в убеждении, что Господь непременно заступится за невиновного, судьи подвергали подозреваемых испытаниям кипятком (отсутствие ожогов означало невиновность) и калёным железом, а также устраивали судебные поединки, в которых победитель признавался правым.
Комментарием к знаменитой миниатюре из Райхенау служат слова Герберта из Орийяка в предисловии к Евангелию, подаренному Отгону III. Будущий папа Сильвестр II так описывает грядущую империю: «Силу ей придают плодородная Италия, богатые воинами Галлия и Германия, равно как воинственные страны скифов (славян и венгров)». Визит Оттона III в Польшу.
«Когда, проехав через край мильчан, Оттон III прибыл в земли дзядошан, ему навстречу с радостью выехал Болеслав, именовавший себя Великой Славой не ради своих заслуг, но потому, что таково было издревле значение его имени. В граде, именуемом Илава, он загодя приготовил достойное место для отдыха государя. Не передать словами, с какой пышностью принимал Болеслав императора и сопровождал его через свои владения до самого Гнезно. Увидев вдали желанную цель своего путешествия, Оттон спешился и прошел остаток пути босым со словами молитвы на устах. Тамошний епископ Унгер принял его с величайшим почтением и ввёл в собор, где император, заливаясь слезами, просил заступничества у святого мученика и ниспослании ему Христовой милости. По завершении всех этих дел император получил от князя Болеслава великолепные дары, в числе коих к вящему его удовольствию были 300 рыцарей в полном вооружении. На обратном пути Болеслав сопровождал его с отборной свитой до Магдебурга, где состоялись торжества по случаю Вербного воскресенья». (Из хроники Титмара Мерзебургского).
